![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
stahКак и обещал, я публикую эту невыдуманную историю из своего прошлого
Во времена симуляции Россией гуманитарной катастрофы и расцвета карьеры многих политических прохиндеев работал я на одну микропартию. С успехами на политической ниве у них было ни шатко, ни валко, а вот благотворительность как направление деятельности они разрабатывали весьма успешно. Название партии и лидер её в Европе были слышны, и такие страны, как Германия, Нидерланды, и даже Британия со Штатами присылали своих эмиссаров и волонтёров поработать "на благо Земли Русской". В рамках своей работы я со многими из них познакомился, а с некоторыми - и подружился.
Одним из таких волонтёров был Питер (по-голландски - Петер), долговязый голландец, работавший медбратом в одной из клиник Ноордвайка. У нас были общие интересы в музыке, литературе, мы легко нашли общий язык - английский, и Питер стал раз в год приезжать в Россию, сначала - в составе миссии, а позже - просто туристом. Воспоминания о том случае, который я хочу рассказать, относятся к 1997 году.
В тот год Питер приехал в Москву на несколько недель с барышней по имени Фрауке, и они поселились у нас. Лето было хорошим, и мы с друзьями и их детьми практически каждые выходные уезжали в лес на выходные. В первую же неделю пребывания у нас мы предложили Питеру и Фрауке выехать на природу вместе с нами. Питер воспринял предложение с энтузиазмом, но Фрауке тут же отвергла его, сказав, что ей обещали в эти выходные показать чудное русское место "dacha", и она уже дала согласие. В результате голландцы тут же поругались между собой, послав друг друга в лес и на дачу соответственно.
В четверг, после обеда, Фрауке укатила в Железнодорожный, откуда должна была стартовать на дачу. Мы же уезжали в лес в пятницу утром. Собрав рюкзаки, прихватив с собой Питера с сумкой, в которой что-то подозрительно звякало стеклом, мы выехали на электричке в Подосинки. По дороге Питер развлекал детей и пассажиров, мы играли в карты, и полтора часа пролетели незаметно...
Мы выгрузились на платформу. Питер тут же стал вертеть головой по сторонам. На мой вопрос, кого он пытается увидеть, он поинтересовался:
- Где те, кто нас встречают?
- Зачем? Мы знаем, куда идти...
Питер тут же успокоился, уяснив для себя, по-видимому, что-то очень важное, и мы двинулись по направлению к месту стоянки. Примерно через 40 минут мы были у цели путешествия, стоя на большой поляне, о чём я и сообщил Питу. Очень удивлённый, он стал оглядываться по сторонам.
- Где оно?
- Что - оно?
- Ну, место...
- Мы на нём стоим.
- Что, вся эта поляна?
- Ну, да.
- Ух, ты! Сколько места! А можно, я вот тут поставлю палатку? - он показал на клочок поляны, понравившийся, по-видимому, больше других.
- Не вопрос. Становись, где удобно. Вот там, чуть вдалеке, будет детская палатка - чтоб не мешать им спать. А всё остальное - в полном твоём распоряжении...
Питер оказался сноровистым в части установки палатки и раскладки вещей - он справился с этими задачами минут за пятнадцать, после чего увидел открытую нами бутылку водки.
- Пит, будешь с нами? За приезд.
- Тшуть-тшуть! - было сказано по-русски. Эту реплику Пит "в момент" выучил после того, как однажды на его согласие выпить ему налили пол-стакана водки.
Бутылка в три четверти литра разошлась в одно мгновение Шутка ли - девять человек, пусть даже один из нас был голландцем. Внезапно глаза Питера округлились - взгляд его упал топоры и пилы, лежавшие в траве.
- Зачем ЭТО?
- Нам нужно топливо для костра.
- Вы будете рубить деревья?!
- Да, сухие.
- А как вы узнаете, какое дерево сухое? - огорошил нас Пит.
- Пойдём с нами, увидишь, - был ответ.
Пит махнул рукой и поплёлся с нами в заросли. Мы быстро нашли сухую сосну, свалили её, обрубили сучья, попилили ствол на брёвна носимого размера и, нагрузив голландца плотницким инвентарём, взвалили брёвна на плечи и понесли их к месту стоянки. Там мы свалили брёвна в кучу у кострища и достали вторую бутылку водки. Пит кивнул в знак согласия, и ему снова была поднесена доза в "тшуть-тшуть". Тут наш друг заметил принесённые девчонками с реки вёдра с водой. Надо сказать, что вода в речке в районе Подосинок имеет характерный рыжеватый оттенок. Пит поинтересовался:
- Мы будем заливать этой водой костёр?
- Нет, мы будем на этой воде готовить еду.
- Она же грязная!
- Пит, как медик, ты должен знать, что если воду вскипятить, она будет пригодна для питья - а значит, и для еды.
- Гм. Это верно, но цвет... Вы не боитесь отравиться?
- Видишь, на поляне бегают дети?
- Вижу.
- Они ездят на это место второй сезон. Ни у кого из них ни разу не было расстройства желудка. Не говоря уже про нас.
Наши доводы о детях оказались для Питера достаточно убедительными. Когда же мы сходили с ним и детьми к местному роднику, попутно опустошив под ледяную родниковую воду третью бутылку водки, он успокоился окончательно.
- Эта вода много вкуснее той, что продают у нас в супермаркетах! - говорил он, маленькими глотками прихлёбывая поочерёдно то из одной, то из другой кружки.
За приготовлением ужина под водку время пролетело незаметно. Вскоре от стандартных походных рационов остались только вкус и запах. Питер сперва с недоверием отнёсся к содержимому котелка, но выпитая водка потребовала своё, а когда дети стаей маленьких кровожадных воробьёв налетели на кашу с тушёнкой, ему стало ясно, что тут тебе не отель на берегах Атлантики - ждать и уговаривать никто не станет. Попутно было выпито ещё некоторое количество спиртного. Вскоре умиротворённый Питер поинтересовался:
- Стэн, а сколько мы уже выпили?
Оглянувшись на горку пустой стеклотары, я прикинул:
- В районе полулитра на брата. Дамы - чуть меньше, мы - чуть больше.
- А почему я всё ещё трезв? Плесни мне ещё!
Я пожал плечами и достал очередную бутылку Объяснять голландцу, что свежий лесной воздух и правильное питание не способствуют опьянению, я посчитал излишним.
Вскоре мы уложили детей спать, и Костя с Димой расчехлили две гитары. Питер, увидев их оживился, но тут же спросил, показывая на палатки другого лагеря, выросшие на противоположном краю поляны:
- Музыка - это хорошо. А мы не помешаем им отдыхать?
Я собрался было ответить, но тут с противоположного берега реки донеслось громовым аккордом совершенно потрясающее хоровое: "Восславим Господа!..". Как выяснилось на следующий день, на том берегу встали примерно двадцать человек из какого-то церковного хора. Ближе к ночи они решили "прогреть горло", и мы в течение примерно получаса слушали на фоне темнеющего леса завораживающие голоса, певшие православное - словно оказались в огромном нерукотворном храме. Ответ на вопрос Питера отпал сам собой.
Далее вспоминает присутствовавшая там же тогда же![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
joyroad:"...На какой-то стадии испития водовки, на костре возник спор. о чем, сейчас не вспомнит никто. Просто душа просила. сначала разговор шел спокойно, затем эмоции, громкость и страстность говорящих возросла до пены у рта.. попутно Питеру переводили на англицкий с рязанским акцентом суть произносимых словесов (причем, по-моему, переводили даже те, у кого по немецкому в школе трояк был). Нашу разгоряченную дискуссию несколько охладила на сороковой минуте ора фраза удивленного в очередной раз голландца: "Да вы же все одно и то же говорите, в принципе, чего ж вы так сердитесь друг на друга? и не будет ли драки?" Попытались объяснить, что это все нормально, обычно, по режиму, и без этого ну никак, что мы все равно друзья и ссориться не собираемся..сомневаюсь, что было понято адекватно..."
Окончание следует...
Во времена симуляции Россией гуманитарной катастрофы и расцвета карьеры многих политических прохиндеев работал я на одну микропартию. С успехами на политической ниве у них было ни шатко, ни валко, а вот благотворительность как направление деятельности они разрабатывали весьма успешно. Название партии и лидер её в Европе были слышны, и такие страны, как Германия, Нидерланды, и даже Британия со Штатами присылали своих эмиссаров и волонтёров поработать "на благо Земли Русской". В рамках своей работы я со многими из них познакомился, а с некоторыми - и подружился.
Одним из таких волонтёров был Питер (по-голландски - Петер), долговязый голландец, работавший медбратом в одной из клиник Ноордвайка. У нас были общие интересы в музыке, литературе, мы легко нашли общий язык - английский, и Питер стал раз в год приезжать в Россию, сначала - в составе миссии, а позже - просто туристом. Воспоминания о том случае, который я хочу рассказать, относятся к 1997 году.
В тот год Питер приехал в Москву на несколько недель с барышней по имени Фрауке, и они поселились у нас. Лето было хорошим, и мы с друзьями и их детьми практически каждые выходные уезжали в лес на выходные. В первую же неделю пребывания у нас мы предложили Питеру и Фрауке выехать на природу вместе с нами. Питер воспринял предложение с энтузиазмом, но Фрауке тут же отвергла его, сказав, что ей обещали в эти выходные показать чудное русское место "dacha", и она уже дала согласие. В результате голландцы тут же поругались между собой, послав друг друга в лес и на дачу соответственно.
В четверг, после обеда, Фрауке укатила в Железнодорожный, откуда должна была стартовать на дачу. Мы же уезжали в лес в пятницу утром. Собрав рюкзаки, прихватив с собой Питера с сумкой, в которой что-то подозрительно звякало стеклом, мы выехали на электричке в Подосинки. По дороге Питер развлекал детей и пассажиров, мы играли в карты, и полтора часа пролетели незаметно...
Мы выгрузились на платформу. Питер тут же стал вертеть головой по сторонам. На мой вопрос, кого он пытается увидеть, он поинтересовался:
- Где те, кто нас встречают?
- Зачем? Мы знаем, куда идти...
Питер тут же успокоился, уяснив для себя, по-видимому, что-то очень важное, и мы двинулись по направлению к месту стоянки. Примерно через 40 минут мы были у цели путешествия, стоя на большой поляне, о чём я и сообщил Питу. Очень удивлённый, он стал оглядываться по сторонам.
- Где оно?
- Что - оно?
- Ну, место...
- Мы на нём стоим.
- Что, вся эта поляна?
- Ну, да.
- Ух, ты! Сколько места! А можно, я вот тут поставлю палатку? - он показал на клочок поляны, понравившийся, по-видимому, больше других.
- Не вопрос. Становись, где удобно. Вот там, чуть вдалеке, будет детская палатка - чтоб не мешать им спать. А всё остальное - в полном твоём распоряжении...
Питер оказался сноровистым в части установки палатки и раскладки вещей - он справился с этими задачами минут за пятнадцать, после чего увидел открытую нами бутылку водки.
- Пит, будешь с нами? За приезд.
- Тшуть-тшуть! - было сказано по-русски. Эту реплику Пит "в момент" выучил после того, как однажды на его согласие выпить ему налили пол-стакана водки.
Бутылка в три четверти литра разошлась в одно мгновение Шутка ли - девять человек, пусть даже один из нас был голландцем. Внезапно глаза Питера округлились - взгляд его упал топоры и пилы, лежавшие в траве.
- Зачем ЭТО?
- Нам нужно топливо для костра.
- Вы будете рубить деревья?!
- Да, сухие.
- А как вы узнаете, какое дерево сухое? - огорошил нас Пит.
- Пойдём с нами, увидишь, - был ответ.
Пит махнул рукой и поплёлся с нами в заросли. Мы быстро нашли сухую сосну, свалили её, обрубили сучья, попилили ствол на брёвна носимого размера и, нагрузив голландца плотницким инвентарём, взвалили брёвна на плечи и понесли их к месту стоянки. Там мы свалили брёвна в кучу у кострища и достали вторую бутылку водки. Пит кивнул в знак согласия, и ему снова была поднесена доза в "тшуть-тшуть". Тут наш друг заметил принесённые девчонками с реки вёдра с водой. Надо сказать, что вода в речке в районе Подосинок имеет характерный рыжеватый оттенок. Пит поинтересовался:
- Мы будем заливать этой водой костёр?
- Нет, мы будем на этой воде готовить еду.
- Она же грязная!
- Пит, как медик, ты должен знать, что если воду вскипятить, она будет пригодна для питья - а значит, и для еды.
- Гм. Это верно, но цвет... Вы не боитесь отравиться?
- Видишь, на поляне бегают дети?
- Вижу.
- Они ездят на это место второй сезон. Ни у кого из них ни разу не было расстройства желудка. Не говоря уже про нас.
Наши доводы о детях оказались для Питера достаточно убедительными. Когда же мы сходили с ним и детьми к местному роднику, попутно опустошив под ледяную родниковую воду третью бутылку водки, он успокоился окончательно.
- Эта вода много вкуснее той, что продают у нас в супермаркетах! - говорил он, маленькими глотками прихлёбывая поочерёдно то из одной, то из другой кружки.
За приготовлением ужина под водку время пролетело незаметно. Вскоре от стандартных походных рационов остались только вкус и запах. Питер сперва с недоверием отнёсся к содержимому котелка, но выпитая водка потребовала своё, а когда дети стаей маленьких кровожадных воробьёв налетели на кашу с тушёнкой, ему стало ясно, что тут тебе не отель на берегах Атлантики - ждать и уговаривать никто не станет. Попутно было выпито ещё некоторое количество спиртного. Вскоре умиротворённый Питер поинтересовался:
- Стэн, а сколько мы уже выпили?
Оглянувшись на горку пустой стеклотары, я прикинул:
- В районе полулитра на брата. Дамы - чуть меньше, мы - чуть больше.
- А почему я всё ещё трезв? Плесни мне ещё!
Я пожал плечами и достал очередную бутылку Объяснять голландцу, что свежий лесной воздух и правильное питание не способствуют опьянению, я посчитал излишним.
Вскоре мы уложили детей спать, и Костя с Димой расчехлили две гитары. Питер, увидев их оживился, но тут же спросил, показывая на палатки другого лагеря, выросшие на противоположном краю поляны:
- Музыка - это хорошо. А мы не помешаем им отдыхать?
Я собрался было ответить, но тут с противоположного берега реки донеслось громовым аккордом совершенно потрясающее хоровое: "Восславим Господа!..". Как выяснилось на следующий день, на том берегу встали примерно двадцать человек из какого-то церковного хора. Ближе к ночи они решили "прогреть горло", и мы в течение примерно получаса слушали на фоне темнеющего леса завораживающие голоса, певшие православное - словно оказались в огромном нерукотворном храме. Ответ на вопрос Питера отпал сам собой.
Далее вспоминает присутствовавшая там же тогда же
joyroad:"...На какой-то стадии испития водовки, на костре возник спор. о чем, сейчас не вспомнит никто. Просто душа просила. сначала разговор шел спокойно, затем эмоции, громкость и страстность говорящих возросла до пены у рта.. попутно Питеру переводили на англицкий с рязанским акцентом суть произносимых словесов (причем, по-моему, переводили даже те, у кого по немецкому в школе трояк был). Нашу разгоряченную дискуссию несколько охладила на сороковой минуте ора фраза удивленного в очередной раз голландца: "Да вы же все одно и то же говорите, в принципе, чего ж вы так сердитесь друг на друга? и не будет ли драки?" Попытались объяснить, что это все нормально, обычно, по режиму, и без этого ну никак, что мы все равно друзья и ссориться не собираемся..сомневаюсь, что было понято адекватно..."Окончание следует...
